Поверь и пойми - Страница 39

Шэрон не верила своим ушам. Неужели их размолвка стоила ему таких мучений?

— Когда мы еще жили вместе, ты ни разу даже не попытался доказать, что между тобой и Джулией ничего нет, — пробормотала она.

— Потому что не мог, — ответил Марк, отхлебнув из стакана. — Тебя никак нельзя было заставить поверить в это, тебе было подозрительно все, что я ни делал! Особенно после того как ты нашла те злополучные счета и объявила их свидетельством нашей связи…

— А почему ты их прятал?

— Да, тут ты права! Я действительно прятал эти счета, но от Ричарда, чтобы он не догадался, что мы ведем проверку, подозревая его. Мы не могли заниматься этим в офисе. Тогда где? У нас дома? Мне этого не хотелось. Поэтому мы с Джулией работали по вечерам в отеле — как будто в служебной командировке… Да, в сущности, так оно и было!

— Но ты даже не старался разубедить меня — ни до, ни после моего возвращения…

— Наверное, потому, что я ждал от тебя доверия и признания прочности наших отношений. Может, тебе это покажется глупым, но у меня тоже есть гордость, а когда женщина, которую любишь больше всего на свете, обвиняет тебя в неверности…

Разве не об этом ей говорил Ричард, подумала Шэрон. О гордости Марка!

— Пропасть между нами все расширялась, а ты, казалось, не интересовалась ничем, кроме своей работы. Я радовался твоим успехам, но, на мой взгляд, все это нужно было тебе только для того, чтобы отдаляться от меня все дальше и дальше.

А может быть, он прав?

— Я не мог заставить себя поговорить с тобой начистоту, — неожиданно признался Марк. — А тут еще эта история с Ричардом… — Внезапно лицо его посуровело. Или ей просто показалось. — Даже если бы я рассказал тебе об истинной причине его увольнения, сомневаюсь, чтобы ты восприняла это должным образом. Твоя подозрительность возвела между нами непреодолимый барьер, и мне оставалось лишь ждать крушения нашего брака, хотя в душе я никогда не верил в то, что ты уйдешь от меня… Однако, когда Саманта потеряла ребенка, это оказалось последней каплей. Ты обвинила во всем меня и бросила в одиночестве в этом аду. Я думал, что сойду с ума, и срывал раздражение на бедной Тори и своих сотрудниках.

Марк снова подошел к кушетке и присел на краешек. Шэрон лежала, не шевелясь, уставившись в потолок.

— Но вот ты возвращаешься и говоришь, что собралась за границу. И я понял, что если не хочу потерять тебя навсегда, то должен что-то предпринять. А потом ситуация приняла непредвиденный оборот: казалось, что вместе с Бобби я приобретаю и тебя, и мне было уже неважно, что ты обо мне думаешь.

От волнения голос его звучал хрипло. Но обида на мужа была все еще сильнее сострадания к нему.

— Не потому ли ты угрожал мне и издевался надо мной? — спросила Шэрон.

— Неужели? — Поймав прядь ее волос, Марк ласково накрутил ее на палец. — Видимо, мне казалось, что ты этого заслуживаешь, — сказал он со вздохом. — Что бы я ни сделал, ты по-прежнему думала обо мне плохо, но не могла отказать в любви… Оставалось надеяться только на это. Потому что я был уверен, что, несмотря на все твои подозрения и сомнения, ты все еще любишь меня…

Голос Марка дрогнул, и это заставило ее протянуть к нему руки.

— О, Марк!

Шэрон приподнялась и жадно отдалась его объятиям.

— Я собралась за границу только потому, что хотела постараться забыть тебя, оказаться как можно дальше, хотя в глубине души знала: освободиться мне не удастся. Работа казалась мне единственным способом не думать о тебе. А до этого… я работала, чтобы не ощущать своей незначительности. Тори прекрасно следила за домом, а Джулия… Она такая умная, уверенная в себе, при ней я всегда чувствовала себя никчемной серой мышкой. Мне же хотелось стать для тебя всем, — всхлипнула Шэрон. — Быть одновременно женой, матерью и преуспеть в карьере. Хотелось, чтобы ты гордился мной. Я не понимала, что, стараясь заслужить твою любовь, пренебрегала из-за этого многим. Прости меня!

— За что? За то, что ты была самой собой? Но тебе вовсе не нужно было завоевывать мою любовь, она была с тобой постоянно. Ты — все, что мне нужно! Все, чего я когда-либо желал!

— Убеди меня в этом, — пробормотала Шэрон, чувствуя его губы возле своих, и он послушно развеял последние оставшиеся у нее сомнения страстным поцелуем.

— Пообещай мне, что больше между нами не встанет ничего — ни твоя работа, ни сумасшедшие подозрения…

Закрыв глаза, она кивнула.

— И обещай еще одну вещь.

— Что именно? — Шэрон встревоженно вскинула ресницы.

— Что всегда будешь доверять мне.

Она сильно ошибалась, считая, что Марк похож на ее отца. Муж был горд — это так. К тому же обладал качествами, которых никогда не было у Эйнджела Клиффа, — целостностью натуры и принципиальностью.

Как там говорила Тори? «Нужно доверять людям, иногда это единственное, что нам остается». Что ж, может быть, излишнее доверие и сломало жизнь ее матери, но недостаток его также может привести к печальным последствиям, лишить людей взаимного уважения и любви.

— Всегда, — тихо ответила Шэрон, подтверждая свои слова поцелуем. — До конца жизни.

— Как ты думаешь, не избавиться ли нам поскорее от этой толпы? — спросил Марк, кивнув на дверь.

Шэрон рассмеялась.

— У нас для этого впереди целая жизнь!

— Но не для того, что я имею в виду.

— Марк Уэйд! — По ее телу пробежала хорошо знакомая дрожь. — Что ты задумал?

— Ты бы удивилась, если бы узнала, — ухмыльнулся он. Но внезапно лицо его стало серьезным. — После твоего обморока, когда я решил, что ты беременна, у меня просто из головы не выходит одна мысль. Поверь, это не только из-за разговора о беременности Джулии. Я давно думаю о том, что Бобби нужен партнер для игр, маленький братик или сестричка. А разница в три года будет в самый раз. Кроме того, нет лучшего способа отметить наше воссоединение. Это мог бы быть мой подарок тебе. А твой — мне…